[hasturiat]

 Laurewen, я тебе обещал байку про доктора Кея и Патрика Махоуни?) Вот!) С Днем Рождения!))))

Во времена великой засухи все равны. Так гласил старый закон джунглей. Мало кто догадывался, что тысячу лет назад об этом писали в детских книгах, но знание было живо и после великого раскола, полностью изменившего лик Земли.
Еще одна прописная истина тоже срабатывала безотказно – история повторяется. На берегах бывшей Англии, а теперь уже огромного Бретонского полуострова, объявили сухой закон. Вы спросите, причем тут некогда Британия и Америка, где этот сухой закон и вправду был? Но Америки больше не существовало в том виде, в каком о ней принято вспоминать, а англосаксы, когда-то частично переселившиеся на полузатонувший материк, остались только на Бретонском полуострове.
И они снова принялись за свое. Все так же приходилось в общественных местах делать вид, что кофе в виде коньяка очень недурен, а на улицах чокаются большими кружками с чаем в five o’clock.
- Не откажите бедному нечастному калеке в капельке портвейна! – голосил бездомный, одетый в бесформенную одежду, которая на своем веку перевидала больше, чем все население Бретонского полуострова за последние триста лет.
Он тряс жестяной кружкой и почти умирал от похмелья.
- Пом-могииите!
- Уиллингтон, бедолага, вы нам лучше расскажите, откуда у вас вдруг образовался портвейн?
Напротив него остановились двое – высокий молодой аристократ в самом соку своих лучших лет и его пожилой друг и наставник, ирландских кровей хулиган-старикашка.
- Тссс! Тиха. Вы ничего не понимаете. Ну вдруг это… нальют, - заговорщецки пробормотал бродяга, резко сменив тон.
- Нет, Уиллингтон, портвейна вам здесь не нальют. Даже эля в свободной продаже не сыщете. А вам хочется именно портвейна или чего-нибудь крепкого?
- Ну, если честно, - бездомный неловко переминался с ноги на ногу, – уж чего-нибудь, коль не шутите.
- Чего-нибудь это мы запросто, - молодой аристократ поднял свою трость, отвинтил ручку и наклонил отверстие образовавшейся трубки над помятой кружкой.
В неё полился коньяк домашнего производства.
- Ооо! Бальзам для души, - застонал Уиллингтон и облизнул потрескавшиеся губы.
- Да пожалуйста. В великую засуху мы все равны, - парень повернулся с улыбкой, закрывая обратно свою трость, наполненную коньяком, собираясь продолжить свой путь, но лучи солнца перекрыло серьезное препятствие на дороге.
Этим препятствием оказались два высоких полицейских.
- Руки вверх! И без глупостей!
Уиллингтон залпом осушил подобранную где-то кружку и бросился наутек.
- Поздно, - приуныл благодетель. – Глупость уже случилась.

***

- Опиат ты?!
Юный герой, спаситель бездомных, прижался спиной к косяку двери. Следователь его района не был иностранцем, он родился с редкой аномалией челюсти, в результате чего всю жизнь говорил с неприятным готским акцентом.
- Каждий раз, как я фишу твойо литсо, ты уверяшь меня, что ни ф чем не виньоват! Как тебя там – Кий?
- Кей! Я доктор Кей! – возмущенно воскликнул аристократ, и его узкие глаза раскрылись шире обычного.
- Тише, молчите, пусть запишут как Кий. Кий Уиллингтон, – шепнул его престарелый друг, взятый с поличным. - Вам что, жалко что ли?
- Кий! Кий Уиллингтон! – выпалил молодой человек, сменив тактику.
- Отлишн! И нечефо было спорить. Йа вас прекрастн помню еще с прошлых визъитоф!
Старый ирландец, поглаживая ладонью ярко-рыжую бородку, не в пример его редким седым волосам на голове, шепотом заметил:
- Вылитый гот. Кто ему позволил здесь работать?
- Патрик, ну мне-то откуда знать? – простонал доктор Кей, приготовившись переночевать за решеткой.
- Показыфайте, што са мерзост вы происвели на свет, - приказал истинный цербер закона.
Кей глазами нашел первый попавшийся свободный сосуд, сияющий хрустальной чистотой на столе среди бумаг, и вылил туда немного коньяка из трости.
Лицо следователя пошло красными пятнами:
- Ну да, это коньяк… Я его делаю по рецепту дедушки, - простонал взрослый доктор как маленький мальчишка, которого сейчас будут пороть.
- Я фишу прекрастно, што это кониак! Моя шернильнитса! Вы вылили эту гадость в мою шернильнитсу!
Кей едва не лишился дара речи, пока Патрик, который вообще никого на свете не боялся, тихо смеялся в воротник.
- Она же была такая чистая…
Исполняющий волю закона горел гневом все ярче, запах коньяка расползался по помещению все острее.
- Вылейте обратно фашу гадость! И шернильнисту мне щистую на стол! Быстро!!!
Гроза пронеслась мимо, когда бумаги с делом о распространении спиртного на улице передали молодому, но, увы, смышленому не по годам следователю.
- Вот незадача, уважаемый Кий Уиллингтон. У нас в отделении по вашему профилю только две папки – Кей Чарльзсуик, которого казнили пять лет назад за серию убийств, и Кей Уинстоун. Сами признаетесь, какая из них ваша, или я действую методом исключения?
- Уинстоун, - сдался доктор, печально глядя исподлобья на следователя.
Вся его фигура, каждый волос и каждая щетинка на теле излучали такое раскаяние, что у кого-то из троих, сидящих в маленьком пыльном кабинете, в душе должна была порваться струна с звучным «Тынннннь!»
«Тынннннь!» - застонала струнка в светлой и чистой душе неискушенного следователя.
- Вижу я, ваши проблемы, Кей, не в вас самих. Вы молоды, неопытны, - тут не выдержал старый ирландец Патрик и снова начал прятать улыбку в воротник. – Вас может соблазнить на неблаговидные поступки любой человек, обладающий авторитетом. Например, ваш товарищ. Как вас зовут?
На лице Кея возникла гримаса крайнего изумления. Он перевел взгляд на Патрика, желая хоть как-то его защитить, но Патрик вовремя наступил ему на ногу.
- «Ирландец» мое имя, «рыжий» моя фамилия! Еще вопросы есть?
Парень в униформе укоризненно посмотрел на пожилого человека:
- Вот вы себя ведете сейчас крайне безобразно. И вы даже не краснеете.
- У меня есть одно место, которое красное в любую погоду! Показать? – Патрик сделал вид, что сейчас приспустит брюки.
- Н-нет-нет! – Кею в этот момент стало жаль следователя. Он беспомощно выставил руку вперед, защищаясь от боевого напора старика. – Это к делу не относится.
- А тогда задавайте вопросы по существу! – Патрик налег грудью на стол, накрыв собой бумаги перед следователем. – У вас есть чего мне предъявить?
- Да! – выпалил безусый юноша. – Вы подговорили молодого человека наполнить трость коньяком, чтобы потом он отвечал своей репутацией за ваши «полезные» советы. Он ведь аристократ, его могут отпустить под залог.
- Вы как себе это представляете?! Вы где полую трость в свободной продаже видели? – Патрик вонзился пронзительно зелеными глазами в душу несчастного парня, которого угораздило их допрашивать. – Хотите свежую струю в дело внести, да?
- Вы могли сделать её сами! Я слышал, ирландцы большие мастера в изготовлении тростей, - следователь сцепил пальцы в замок и пошел в лобовую атаку.
- Докажите, что я сделал эту трость! Давайте!
- Докажу! – писклявым от отчаяния голосом выпалил парень.
- Бегите и доказывайте, а не швыряйтесь в меня пустыми словами, мистер Зеленый Стручок.
- Вы уже ругаетесь, - Кей прикрыл глаза рукой, представляя мысленно, как готов расцеловать их родного следователя в бульдожий подбородок и даже в нос с торчащими из ноздрей волосами. Лучше от этой картины ему не становилось, но дело явно зашло в тупик.
- Я?! – Патрик вел себя так, как будто это он залпом выпил кружку коньяка. – Я же не сказал «мистер Короткий Зеленый Стручок»!
- Давайте все решим, как раньше – слукавил Кей и взял свою трость за нижнюю часть, откручивая полую трубку без коньяка внутри, но зато с купюрами.
Пару купюр он положил перед следователем.
- Я надеюсь, этого хватит, чтобы мы просто ушли отсюда домой?
Но молодой следователь был чересчур упрям, и с обидой смотрел на старого опытного Патрика, который переплюнул его по горячности. Ему предлагали этой купюрой заставить молчать всю его набухшую гордость. Патрик забрал одну из купюр себе и сказал:
- Это ваше, и мы стреляемся завтра на рассвете! Кей, будете моим секундантом?
- Ну хватит, - доктор Кей нахмурился и забрал у своего друга купюру, вернув её на стол. – Не хватало еще, чтобы старость победила молодость, не правда ли?
Лицо обиженного юноши посветлело.
- Выливайте вот в этот графин то, что у вас есть спиртного в трости, и можете идти. А на вашего друга я выпишу справку, что его выпустили под залог.
Пока Кей выплескивал коньяк из трости в пыльный графин, парнишка оформлял необходимые бумаги и стойко терпел колкости старика. Доктор очень не любил пользоваться связями и деньгами. Но если из ситуации нельзя было извлечь ни пользы, ни мудрости, ни жизненного урока, то какая разница, чем будет та логическая точка, которая благополучно оборвет фальшь расстроенных струн Меркурия?
Благополучно миновав гота-цербера, занятого несостоявшимся бытовым убийцей, Кей вздохнул так, словно отсидел в тюрьме лет десять. Он нежно сжимал трость пальцами, ведь боялся лишиться её больше, чем свободы. Вдруг явный плеск где-то вне его благородной любимицы отвлек его от радужных мыслей о светлом прекрасном дне.
- Патрик? Вы унесли графин?! – он в ужасе посмотрел на оттопыренный плащ своего приятеля.
- Зацепил рукавом, когда потянулся за бумажкой. Итак, - Патрик взялся двумя пальцами за подбородок Кея и развернул его холеное лицо вперед. – Сейчас мы идем ровно, не оборачиваясь, как будто вы ничего не видели.
- Кхы, - выдавил сквозь стиснутые зубы неопытный в придворных интригах молодой человек, неловко путаясь в длинных ногах.
На его лице смешались, как цвета водяной акварели, восторг, восхищение, и адский хохот внутреннего демона, искренне болеющего всегда и везде за Рыжего Патрика Махоуни.
Напряженную тишину загадочного дуэта нарушали только редкие всплески темного волшебства в украденном графине.